ПДГ – диспетчеру аэропорта? – раздалось в динамиках селектора.
- Слушаю! – ответил уже порядком издёрганный с утра Миша Котов.
- Срочно уберите ваш самолёт с нашей стоянки на свою, что возле вашего ангара. Нам транзитные самолёты некуда ставить.
- Каким образом убрать? – ответил Котов. – У нас ведь нет буксировочных машин, они есть только у аэропорта. Если необходимо – отбуксируйте. Но ведь через три часа самолёт улетит.
- Никуда он не улетит, Домодевово прилёт вам запретило за долги. Сейчас радиограмму перешлю.
- Об этом я должен генеральному директору своему доложить.
- Докладывай, а самолёт убирай.
- Говорю же, у нас нет буксиров.
- А нам запретили вам буксиры давать.
- Почему? – удивился Миша. – Договор же есть.
- За те же долги. Так что вызывай экипаж какой-нибудь, пусть переруливает.
- Дурдом! – взвыл Миша. – Самолёт носом к вокзалу стоит, а задом самолёты ездить не умеют. Что ж мне его толкать что ли?
- Не знаю, вызывай людей с отряда, пускай толкают, – со смехом ответил коллега и динамик отключился.
- Винер Шамильевич! – нажал Миша кнопку прямой связи с кабинетом генерального. В ответ – тишина.
- Дмитрий Ирекович! – нажал кнопку первого заместителя.
- Слушаю! – отозвался тут же динамик. Хорошо, что хоть один на месте. Миша обрисовал обстановку.
- Свяжись с директором аэропорта Домодедово и дай туда гарантийную телеграмму об оплате долгов в ближайшие три дня за подписью генерального директора, - разрешил проблему Топов.
– А с нашим аэропортом я сейчас разберусь.
«Отпихнулся, - подумал Котов, – таких гарантийных телеграмм мы уже не один десяток во все порты разослали. Сработает ли?».
Он вывел на компьютере стандартный бланк, давно уже заготовленный и, изменив даты и адреса на нужные, нажал кнопку отправки.
На всякий случай в телеграмме поставил и адрес диспетчерской службы Домодедово. Сработало. Через сорок минут пришёл ответ:
«Рейсы принимаем. Предупреждаем, что в случае неуплаты долга в течение трёх банковских дней ваши рейсы обслуживаться не будут».
- Эй, ПДГ, - снова позвал диспетчер аэропорта, - Москва вас принимает.
- Спасибо, уже знаю. – И Миша подошёл к раскрытому окну, доставая сигарету.
По перрону буксирная машина лениво тащила их самолёт на приангарную стоянку.
Хотя это была и не стоянка, просто кусок асфальта, куда ставили временно самолёты по каким-то причинам не летающие.
Миша, забыв про сигарету, метнулся к селектору, нажал кнопку аэропорта.
- А зачем вы тащите самолёт к ангару, если до вылета осталось чуть больше часа?
- Наш шеф приказал, нам стоянка нужна.
- Но здесь же нет ни средств запуска, ни трапов. Прикажи обратно тащить.
- А ты мне не командуй! – обиделся диспетчер. – У тебя своё начальство, у меня – своё.
-Ох, дурдом! – схватился за голову Миша, забыв про сигарету, набрал номер мобильного Розова, обрисовал обстановку.
– Нас же и отдерут за то, что задержку устроим. Сам звони их шефу, ты начальник. А меня он пошлёт. И чего они горячку порют, я в окно вижу: свободные стоянки есть.
- Решим! – коротко ответил Розов.
Миша успел выкурить сигарету. Между тем самолёт затащили к ангару, но буксир не отцепляли.
Видно было, что сопровождающие буксировку техники что-то ждали.
Старший техник бригады говорил по мобильной рации и экспансивно размахивал руками.
Потом разговор прекратил и замахал руками ещё сильнее, показывая водителю буксира в сторону аэропорта. И вся процессия двинулась обратно.
- Дурдом! – в какой уже раз за сегодня воскликнул Миша. – И кому было нужно такое разделение единого комплекса? Даже территорию на куски поделили, придурки.
- Кто сегодня нас заправляет? – спросил он.
- Не знаю, - ответил диспетчер. – Аэропорт наш точно за долги не даст керосина. У меня запрет.
Топливная компания с идиотским названием «Аэрофьючелз» - язык сломаешь – ответила, что даст только десять тонн.
- Но этого не хватит.
- А у вас больше нет в наших ёмкостях. Кончился. Да и за хранение вы нам должны.
- Мы всем должны. Пятнадцать зальёте? Потом рассчитаемся.
- Высекут меня! – неуверенно ответил оператор.
- Так высекут нас обоих, когда начнутся в причине задержки рейса разбираться. Ибо мы – крайние. А заправить всё равно заставят. Так что давай сразу заливай. Не надо лишней суеты создавать.
- Хорошо! - подумав, ответил оператор. Крайним ему быть не хотелось. – Вызывайте экипаж, заправщик будет через 10 минут.
- Это бортовое питание! – позвал селектор женским голосом.
- Я вас слушаю девочки! – ответил Миша. – Проблемы?
- На рейс московский лётный отряд не подал вчера заявку. И на вечерний тоже. Сколько там человек экипаж и номер самолёта?
- Четыре дробь четыре, - ответил Миша. – Борт 747. Заявку принесут вам. И тут же нажал другую кнопку.
- Слушаю! – раздался полусонный голос Заболотного.
- Господин Заболотный, вы опять не подали заявку на питание. Или у нас сотни рейсов в сутки?
- Не может быть! – закряхтел тот в трубку. – Сейчас выясню.
- Не надо выяснять, уже выяснено, просто пошлите кого-нибудь с заявкой. Кстати, это давно не первый раз. Кто там ими у вас занимается?
- Ладно, разберёмся, - прочмокал Заболотный и отключился.
«Все уже работают, спустя рукава, - подумал Миша. – Хотя, чего ж удивительного, всё висит в неопределённости, зарплату не платят».
Вошёл Розов взъерошенный.
- Сплошной бардак! – выругался он. – Как дальше будем работать? Сколько ещё рейсов сегодня?
Миша заглянул в плановую таблицу.
- Вечерняя Москва, потом Баку, ночная Анталия и всё.
- Доработались. И это в разгар сезона.
- И на эти-то рейсы топлива нет, меня уже предупредили.
- Что будем делать?
- Как обычно, доложим начальству, пусть думают. С нашей стороны всё готово, слоты все и разрешения получены, планы утверждены.
- Хорошо! Ты иди обедать, а я займусь этими рейсами. Надо всё решить, пока начальство не разъехалось. Шакиров где?
- Не отвечает. Топов у себя был.
Возвращаясь с обеда, Котов видел взлетающий самолёт. Глянул на часы: по расписанию пошёл.
- Что на оперативках утренних у генерального директора про зарплату говорят? – спросил Миша Розова. – Полгода почти без денег живём.
- Глухо, как в танке, - ответил Розов. – По этим трём рейсам, - кивнул на плановую таблицу, - сейчас в штабе гарантийные письма по указанию Топова будут готовить.
Топливной кампании и аэропорту. До вечера всё согласуют, чтобы тебе ночью тут не возиться.
- Пошла писать губерния! Успеют ли?
- Успеют.
Не успели. Генерального директора аэропорта на месте не оказалось – был в территориальном управлении - своего-то нет теперь - а его заместители подписывать отказались.
- Не будем подписывать, - упёрлись они. – Вы нам – шутка ли – больше 100 миллионов уже должны.
- Но рейсы-то выполнять надо!
- Это ваши проблемы. Решайте с нашим генеральным директором.
Топов схватился за мобильный телефон. Бесполезно, связи не было. И когда генеральный появится, никто не знал.
Директор «Аэрофьючелза» долго не сопротивлялся.
- Вы нам только за хранение керосина должны, не великие деньги. Но, поймите, без конца так продолжаться не может.
- Понимаем, - смиренно ответил Топов.
Главное, что заправят, рассудил он, а уж трап-то подгонят и пассажиров посадят.
Позвонив Розову, сказал, что все вопросы улажены, о чём в свою очередь Розов и сообщил Котову и со спокойной совестью уехал домой – рабочий день кончился.
В восемь часов вечера Котову доложил командир экипажа, что явились на вылет в полном составе и приступили к предполётной подготовке. Только вот бортинженер докладывает, что трап к самолёту не подают.
- И не подадим, - ответил диспетчер аэропорта. Там уже работала новая ночная смена. – У нас запрет на обслуживание ваших самолётов.
- Но ведь сегодня днём начальство обо всём договорилось.
- По смене мне никто ничего не передавал, и никакой бумаги нет.
А вот запрет, подписанный нашим генеральным директором, есть, и он лежит у меня на столе под стеклом. Миша, не мешай работать, у нас запарка тут.
И отключился. Экипаж, пришедший на самолёт, вскарабкался в него по аварийной металлической стремянке, испрошенной напрокат бортинженером с соседнего борта авиакомпании «ЮТэйр».
А вот проводницы в своих коротких юбочках лезть по вертикальной лестнице на трёхметровую высоту отказались и стояли под крылом, как незваные гости. А между тем подъехала машина бортового питания.
- Ну что, - орала женщина-экспедитор, - продукты будете принимать? Иначе сейчас уеду, меня другие самолёты ждут.
Простояв, пять минут машина уехала. А через десять минут подвезли пассажиров. До вылета оставалось 20 минут.
- Послушай, что ты делаешь? – обратился Котов к диспетчеру.
– Прикажи подогнать трап. Пассажиры-то чем провинились?
- Миша, я не хочу получать втыки за нарушение указаний. Звони начальникам, разбирайся. Мне дадут разрешение - и я дам.
«Хорошо, что есть свой отдел регистрации, встречи и посадки пассажиров, - подумал Котов, - иначе бы вообще к самолёту никто не подошёл».
Жена Розова сказала, что муж, выпив пива, поужинал и отдыхает.
- Разбудите!
- Что там у тебя? – спросил Розов заспанным голосом.
Миша объяснил. Да, звонил Топову и Шакирову, телефоны недоступны.
- Жди! – коротко ответил Розов.
Скоро, выглянув в окно, Котов увидел: трап подогнан и идёт посадка.
Одновременно с другого борта загружалось бортовое питание. Раздался звонок.
- Как теперь у тебя дела? – раздался голос Розова.
- Скоро улетит, - ответил Котов. – Но чего это вдруг они засуетились?
- Я позвонил дежурному совета министров республики, - ответил со смехом Розов, - объяснил обстановку и дал ему номер телефона диспетчерской аэропорта.
И ещё добавил, что пассажиры хотят звонить на телевидение.
- Всё ясно, - улыбнулся Котов. – Но у меня ведь ещё два ночных рейса.
- Если будут проблемы, скажи, что снова позвонишь дежурному. Запиши телефон.
Но, думаю, с этой сменой проблем больше не будет.
- Но это же не дело! Что же, каждый раз туда звонить?
- А что делать остаётся, Миша? Пассажиры-то в чём провинились? Завтра доложу Шакирову, что вынужден был так поступить.
Да, в конце концов, и дежурный там сидит для решения возникающих вопросов.
А он в ночное время имеет полномочия министра, так же, как ты генерального директора.
- Только с одной разницей, - пробормотал Котов, - меня всякий послать может, куда ему хочется, а этого дежурного не пошлёшь.
- Этого не пошлёшь, - согласился Розов.
Скоро раздался свист запускаемых двигателей. Самолёт взлетел с двадцатиминутной задержкой, но таковые уже и за задержки-то давно никто не считал.
Но Миша не отказал себе в удовольствии поиздеваться над строптивым диспетчером.
- Для суточной сводки в управление задержку ставлю за счёт аэропорта, - сказал он.
- Это почему же? – удивился тот. – Я ставлю задержку за счёт вашей авиакомпании. Нам она ни к чему.
- А на каком основании? У меня все вовремя явились и за задержку завтра с тебя спросят. Глядишь, премии лишат.
- На основании запрета на обслуживание ваших самолётов.
- А ты открой таблицу задержек утверждённую министром транспорта и посмотри есть там такой пункт?
Нет там такого пункта и ни о каком запрете ни слова нет.А вот пункт поздняя доставка трапа к самолёту – есть.
А поскольку трапы принадлежат аэропорту, то и задержка за его счёт. Всё логично?
- Да пошёл ты! – вспылил диспетчер.
- Ха-ха-ха! – в ответ рассмеялся Котов и отключился.
Два оставшихся ночных рейса были обслужены без проблем и улетели по расписанию.
Утром Розов спросил, как прошло ночное дежурство.
- Нормально, - ответил Миша, зверски зевая, – но, боюсь, так мы скоро и министру транспорта начнём звонить в Москву за каждый рейс.
- А я боюсь, друг мой, что скоро у нас и этих рейсов не будет...
* * *
Валерий Гудошников (с)
Очень интересная книжка про лихие 90-е в гражданской авиации:
Роман Взлёт и падение
Судя по повествованию, я так понял, что все события в книге взяты автором из опыта работы в известных некогда "БАЛ" - Башкирских Авиалиниях...
Книжка хороша не только из-за информативности описываемых событий, но и из-за того, что этот пример в ярких красках демонстрирует картину того, что творилось в любой производственной сфере нашей страны в те годы.
